Крупнейшая война в Европе со времен Второй мировой обернулась миллионами беженцев. Для некоторых это вторая эвакуация: в 1941-м еврейскими детьми они бежали от немцев, в 2022-м — глубокими стариками с украинским паспортом — от русских. Михаил Гольд — киевлянин и главный редактор всеукраинской еврейской газеты «Хадашот» — с марта 2022 записывает свидетельства еврейских беженцев российско-украинской войны (они собраны в его авторском проекте «Exodus — 2022», осуществленном в том числе при поддержке немецкого фонда EVZ). Для «Новой-Европа» Михаил Гольд сделал отдельную подборку из историй беженцев, переживших две эвакуации с интервалом в 80 лет.
Истории переживших Холокост беженцев русско-украинской войны впечатляют даже на фоне ужасов, сопутствующих любым вооруженным конфликтам. Не только потому, что самым юным из этих людей — далеко за 80. Просто на склоне лет они вынуждены спасаться от агрессии страны, чей язык и культуру по праву считали своими.
В июне 1941-го образ врага был очевиден и однозначен, особенно для евреев, участь которых была предрешена. В феврале 2022-го захватчик, напротив, маскировал вторжение в соседнюю страну заботой о русскоязычном населении и необходимостью «денацификации» Украины. Реальность, однако, оказалось иной. Никто из местных евреев, давно разменявших девятый десяток и даже перешагнувших столетний рубеж, не думал бежать от мифических «украинских нацистов». Покинуть родной дом их вынудила интервенция российских «освободителей».
Русско-украинская война — вторая трагедия в жизни
— В день российского вторжения я корил себя: как же так, историк, должен был предвидеть подобное развитие событий, — сетует автор дюжины книг, кавалер украинского ордена «За заслуги» и ордена «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия», председатель Всеукраинской ассоциации евреев — бывших узников гетто и нацистских концлагерей Борис Забарко.
О пережитом в Шаргородском гетто он может рассказывать часами, цепкая память шестилетнего мальчика сохранила жуткие подробности. Голод, холод, болезни. Жертв эпидемии тифа раздевали, а трупы складывали в огромную кучу: выкопать яму в промерзлой земле было невозможно. Груду нагих тел удалось похоронить лишь в марте 1942-го, многие дети остались сиротами, наступила пора самоубийств.
Чего не было в оккупированном румынами Шаргороде, так это массовых расстрелов и депортаций в лагеря смерти — и в этом уникальность местного гетто. Впрочем, в 1943-м юного Борю с мамой забрали в качестве заложников. Их не били, просто не кормили и не поили, а потом выстроили колонну на берегу реки, грозя расстрелом, если не выдадут мужчин для работы в трудовых лагерях. Так несчастные простояли целый день, а потом их всё-таки погнали к месту предполагаемой казни. Шли долго, пока не увидели бегущую по полю женщину, кричавшую полицаям: «Не чіпайте її, це моя сестра». Подруга мамы — украинка Аня Самборская — выхватила еврейскую семью из колонны. Остальных заложников через несколько часов тоже отпустили.
Истории переживших Холокост беженцев русско-украинской войны впечатляют даже на фоне ужасов, сопутствующих любым вооруженным конфликтам. Не только потому, что самым юным из этих людей — далеко за 80. Просто на склоне лет они вынуждены спасаться от агрессии страны, чей язык и культуру по праву считали своими.
В июне 1941-го образ врага был очевиден и однозначен, особенно для евреев, участь которых была предрешена. В феврале 2022-го захватчик, напротив, маскировал вторжение в соседнюю страну заботой о русскоязычном населении и необходимостью «денацификации» Украины. Реальность, однако, оказалось иной. Никто из местных евреев, давно разменявших девятый десяток и даже перешагнувших столетний рубеж, не думал бежать от мифических «украинских нацистов». Покинуть родной дом их вынудила интервенция российских «освободителей».
Русско-украинская война — вторая трагедия в жизни
— В день российского вторжения я корил себя: как же так, историк, должен был предвидеть подобное развитие событий, — сетует автор дюжины книг, кавалер украинского ордена «За заслуги» и ордена «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия», председатель Всеукраинской ассоциации евреев — бывших узников гетто и нацистских концлагерей Борис Забарко.
О пережитом в Шаргородском гетто он может рассказывать часами, цепкая память шестилетнего мальчика сохранила жуткие подробности. Голод, холод, болезни. Жертв эпидемии тифа раздевали, а трупы складывали в огромную кучу: выкопать яму в промерзлой земле было невозможно. Груду нагих тел удалось похоронить лишь в марте 1942-го, многие дети остались сиротами, наступила пора самоубийств.
Чего не было в оккупированном румынами Шаргороде, так это массовых расстрелов и депортаций в лагеря смерти — и в этом уникальность местного гетто. Впрочем, в 1943-м юного Борю с мамой забрали в качестве заложников. Их не били, просто не кормили и не поили, а потом выстроили колонну на берегу реки, грозя расстрелом, если не выдадут мужчин для работы в трудовых лагерях. Так несчастные простояли целый день, а потом их всё-таки погнали к месту предполагаемой казни. Шли долго, пока не увидели бегущую по полю женщину, кричавшую полицаям: «Не чіпайте її, це моя сестра». Подруга мамы — украинка Аня Самборская — выхватила еврейскую семью из колонны. Остальных заложников через несколько часов тоже отпустили.
Русско-украинская война стала второй трагедией в жизни 88-летнего Забарко. Покидать осажденный Киев он не хотел, но постоянные тревоги поставили единственную внучку на грань нервного срыва. В марте 2022-го они сели на переполненный эвакуационный поезд Киев — Львов и через Ужгород и Будапешт добрались до Штутгарта. В Германии Забарко человек известный: здесь еще много лет назад в издательстве Dittrich Verlag вышли его мемуары «Выжили только мы» и серия книг о Холокосте. 21 октября 2009 года историк стал седьмым украинцем, награжденным орденом «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия». В ФРГ нашли убежище и многие члены возглавляемой им Ассоциации.
Эвакуируясь, ученый оставил на столе в кабинете почти подготовленный к печати сборник воспоминаний украинских евреев, переживших Холокост. Мог бы завершить этот труд и в Германии — технологии позволяют. Но недавно в трубке раздался знакомый голос. Звонил Борис Михайлович. Из Киева, куда вернулся в начале 2024-го…
Читать далее...
Эвакуируясь, ученый оставил на столе в кабинете почти подготовленный к печати сборник воспоминаний украинских евреев, переживших Холокост. Мог бы завершить этот труд и в Германии — технологии позволяют. Но недавно в трубке раздался знакомый голос. Звонил Борис Михайлович. Из Киева, куда вернулся в начале 2024-го…
Читать далее...