Рано утром 24-го собиралась на работу, получила СМС — общественный транспорт не ходит. От нас Беларусь близко, и мы приняли один из первых ударов.

Сразу воздушные тревоги пошли, очереди выстроились за продуктами, потом начались перебои с водой, отключили электричество. А у меня папа на костылях, мама с палочкой. В первые дни очередь в аптеку отстояла, лекарства от давления родителям купила. А потом из Хеседа позвонили — поехала туда на велосипеде, иначе не добраться, — и лекарства, и памперсы, все дали.

Не пожалели бомб для нашего квартала

Запас круп оставался, лук, яблоки — все хранили за окном, холодильник уже не работал. Тюльку какую-то мороженую покупала, размораживала эти ледышки, жарила в муке. Сойдет, тем более, когда нервничаешь, есть не очень хочется. Яиц вообще не было, хлеб сами иногда пекли. Ничего, выжили, картошка всегда под рукой, из нее можно 20 блюд соорудить.

Хорошо, что газ был — включали конфорки, и так помещение отапливали. Воду вскипятим, в пластиковые бутылки нальем и берем в постель. Две пары носков одевали, спортивные штаны — и все равно от холода просыпались.

Днем взрывы, обстрелы, а по ночам примерно в одно и то же время — часов в 11 вечера и где-то в 4 утра, российские самолеты сбрасывали тяжелые бомбы куда попало. Мы живем в частном секторе в центре города — одноэтажный домик на шесть квартир, но не пожалели бомб для нашего квартала.

В огороде хорошая теплица была, для детей огурцы и помидоры мы там выращивали. Она полностью разбита, стекла трескались и падали до утра. Деревья старые срезали как ножом. Жуть какая-то. Три пары перчаток извела, пока все стеклышки собрала. А потом в огороде находила осколки — маленькие, но тяжелые.

Я в 6-й квартире жила, а в 1-й — пожилая супружеская пара. У них взрослые дети, в дом к которым эти старички ходили кормить собак — те их разводят. Однажды этот дедушка со знакомым сына и мальчиком 16-ти лет пришел кормить собак — а тут бомбят. Старика и подростка насмерть, а мужчине оторвало ногу и ранило в живот. Его увезли в госпиталь, и мы потом рылись у себя в аптечках — хоть что-то найти, даже капли от насморка. Он в голову ранен был, собиралась жидкость в носу, боялись, что начнется отек мозга.

Хоронили в лесочке в центре города — просто в черных пакетах

Соседи пострадали — в 100 метрах от нас живут. Дом, пристройка и времянка — все сгорело от авиаударов. Утром собаку выгуливала — сперва не поняла, что это на дороге лежит. На газовые баллоны похоже, а это бомбы, оказывается. А в 150 метрах в другой дом прилетело — взрывной волной вырвало входную дверь, прямо с коробкой, в тамбуре и коридоре стекла выбило.

Мэрию бомбили, садики, школы, стоматологический кабинет, детскую поликлинику. Именно бомбили с воздуха, не обстреливали. Даже наше кладбище Яцево бомбили — больше всего пострадали могилы «афганцев», памятники солдатам АТО, и каплычка.

На Пурим пошли в синагогу, купили муку, муж моей подруги сам хлеб испек, у меня лук был, салат из капусты сделали — в общем, отпраздновали как-то. Правда, сидели тихо, не по-пуримски, в 6 вечера наступает комендантский час, надо домой вернуться, все выключить, полная светомаскировка. Такой режим установился — в шесть вечера спать ложись, а в три ночи вставай, потому что самолет скоро прилетит.

Рядом с нами стадион имени Гагарина — туда сбросили три огромные авиабомбы — я на диване подпрыгивала от каждого удара, прямо земля содрогалась. Однажды пошла родителей проведать, и попала под обстрел — упала на землю и ждала, пока закончится.

У нас в Чернигове 700 горожан погибли. Подруга в очереди стояла за хлебом (на это уходило до четырех часов), говорит, было два прилета, и я зашла во двор. А потом еще прилеты были, но часть людей остались стоять. Когда вышла, видит, 14 черных мешков лежит. Но, поскольку кладбище уже закрыли, хоронили в лесочке в центре города — ни гробов не было, ничего. Просто в черных пакетах. Жуткое зрелище.

Понимаем, что русские нам давно не братья

Чернигов — город довольно интеллигентный, здесь селились медики, педагоги, военные. В семье мы говорили по-русски, а с пятого класса изучали украинский. В доме родителей квартиры получали в 1970-х медики и педики (врачи и учителя). Мой бывший муж вообще живет в Москве, а тут приехал проведать ребенка, и попал под «свои» же бомбы. Его родители живут в Новом Белоусе — это село практически полностью уничтожено, мост разбили. Он, бедный, так испугался, что бежал через Репки — это в 40 км от Чернигова, какими-то полями объезжал, потому что гражданские машины обстреливали. Как в сафари.

У меня знакомая судья с сыном 12 лет хотела выехать на своей машине. Там и осталась. Потом увидели в ФБ соболезнования от коллег. Мол, погибла при попытке выехать из города. Поэтому мы понимаем, что русские нам давно не братья.

Хотя, такого никто не ожидал. Много лет назад я отдыхала в Севастополе, включила там какой-то российский канал и обалдела. В Украине намечается экономический кризис, начинается голод, и люди едва ли не едят детей. Сразу выключила этот бред, но россияне-то слушают это годами.

Соседка из 2-й квартиры рассказывала, у нее родственники в Польше живут, в больнице работают. Так вот в госпитали привезли девочек от 3 до 10 лет с разорванными половыми органами — выжили только три, остальные умерли от внутреннего кровотечения. Все они были из Ягодного — это село близ Чернигова, там с 3 марта стояли русские. Там танки прямо между домами прятались — прямо под стеночкой. Грабили, насиловали. Там буряты стояли. Их вычислили по именам — я видела потом фото…

Воровали электрочайники, тапки. Из-за такой ерунды людей жизни лишали. У многих жильцов нашего дома родители живут в окрестных селах. Рассказывают, что все выносили из дачных домиков, хотя там и брать-то особо нечего. Нашей соседке Наташе позвонили, мол, залезли к тебе люди, все продукты съели, постельное белье и трусы и то вынесли. Микроволновку прихватили, обувь.

Случайно узнали об эвакуационных автобусах от синагоги

Единственным источником информации было радио — сосед подключил мне через мобильный телефон, проволочку воткнул. Телефоны заряжали у соседей от солнечных батарей. Но Сети практически не было, только живое общение — вышла, с соседями поговорила, посмотрели, с какой стороны черный дым идет. И бегом домой.

Все мосты были подорваны, никакой связи с внешним миром. Мы даже не знали, что от синагоги отправляли эвакуационные автобусы. А потом сарафанное радио донесло, что все уже уехали, остался лишь муж какой-то сотрудницы, который иногда дежурит в синагоге.

Уже позже, когда ВСУ отбили какой-то участок, восстановили понтонный мост и снова пошли автобусы. Мы об этом случайно с подругой узнали, у нее ребенок-школьник, 20 апреля пришли пешком в синагогу — так втроем и выехали. Околицами ехали через речку Снов, через Остер — видели сгоревшую брошенную технику вдоль дороги, обугленные конечности — их никто не убирает. Село сгорело, выжившие убежали, так все и лежит. Сгоревшие дома по обе стороны дороги, магазин АТБ, заправки — все сгорело. Обычно меньше полутора часов до Киева добирались, а тут 4,5 какими-то околицами, по полям.

В Киеве неделю ждали, когда отправят эвакуационный автобус от синагоги на Подоле в Венгрию — там моя дочка живет с внуком. Уже в Будапеште обратилась в посольство Израиля, прошла консульскую проверку и 10 мая «Сохнут» посадил нас на рейс. Первое впечатление — здесь все свои. В аэропорту им. Бен-Гуриона встретили солдаты, на бейджиках написано: Сергей, Антон, Роман, Дмитрий…