24-го рано утром проснулась от взрывов, заглянула в телефон и… все поняла. В 2014-м начиналось нечто подобное, но война все-таки обошла Мариуполь, кроме одного района, где был 10-минутный обстрел. Поэтому сейчас мы решили, что город смогут защитить, и поначалу не было даже мысли об эвакуации.

Три близлежащих дома и школу просто снесло

Тем не менее, 2 марта пропала связь, газ, вода и электричество. Мы жили в частном доме, и, когда температура в комнатах упала до одного-двух градусов тепла, спали одетыми, на одном матрасе на кухне. Примерно 12-го марта ночью через два дома от нас (мы жили в центре города) упала авиабомба, и три близлежащих дома и школу просто снесло. Образовалась огромная воронка — метров 12 диаметром и 8 глубиной. Каким-то чудом наш дом не пострадал, разве что крыша немного просела.

К счастью, незадолго до войны мы заказали воду, а потом набрали во все емкости во дворе, в летний душ и т.п. Так что эту решили проблему, а многие снег топили.

Днем готовили на мангале, я делала лепешки какие-то, каши — питание было урезано и распределено по порциям, не знали ведь, что случится дальше, и удастся ли выехать. Все это на фоне постоянных бомбардировок, летящих ракет, стреляющих танков, работающих минометов, взрывающихся во дворах мин… Самолеты летали очень низко, мы их видели, слышали — летали и бомбили. Однажды ночью совсем над нами пролетел истребитель — страшный был момент. Уши заложило, как при посадке бывает, и как будто вода стояла. Не было рядом с нами никаких украинских военных, частный сектор, и тем не менее. Это я к тому, кто нападал и кто стрелял.

Друг сына жил в пяти минутах ходьбы от нас в многоэтажке, готовил еду во дворе, и при минометном обстреле туда прилетело — двое погибли, а его ранило. Убиты мои знакомые и давние клиенты, жившие на Левом берегу, в районе Вечернего рынка — Люба ее муж Сергей — по 60 лет им было примерно. В их дом было прямое попадание, она умерла сразу, соседи во дворе похоронили, а мужа забрали в 4-ю больницу, он уже там умер, но дети по сей день не могут тело найти.

Убит отец наших друзей, он жил в районе Новоселовки — это Центральный район. Тоже прямое попадание, похоронили во дворе. 65 лет ему было. Убита знакомая нашего друга, 34 года, они с мужем и с двумя сыновьями (7 и 8 лет) прятались в подвале. Был прилет, ее увезли в больницу, скончалась. До сих пор ищут, перезахоронить хотят.

У 70% моих знакомых квартиры разрушены, многие не вышли на связь. В 18.00 начинался комендантский час, и стреляли на поражение. Много людей так погибли. У меня двое детей — Саше 19, Антону — 9. Младший постоянно боялся, спрашивал, мама, когда мы уже уедем? Но связи не было, и мы не понимали, будут ли какие-то коридоры.

Ребенку закрывала глаза, потому что лежали трупы вокруг

Они захватывали Мариуполь перекрестками. В одно страшное утро нас «отвоевали» (это их слова), была очень сильная перестрелка, проснулись и видим, что улицу патрулируют солдаты ДНР — именно они, не россияне. Это было 17 марта, я мужу говорю, мол, пойду, узнаю насчет эвакуации, что они мне сделают.

Вышла из дома, они меня увидели, кричат издалека: оденьте белую повязку, потом подходите. Я вернулась, одела повязку и с мамой Ани (это девушка Саши — старшего сына) мы пошли — две безоружные женщины. Один перекресток был разворочен авиабомбой, а на следующем они стояли — вчетвером патрулировали разбитые дома. Говорят, не переживайте, здесь уже спокойно, мы вас уже отбили, будем защищать.

Я спрашиваю, а можно узнать, зачем вы сюда пришли?! И мне отвечает солдат ДНР, самый адекватный из них, двое его товарищей вообще на наркоманов смахивали. Итак, цитирую близко к тексту: «Что вам сказать? Я живу на окраине Донецка. Меня призвали, у меня тоже дома жена и ребенок остались, честно скажу, не хотел сюда ехать, но выбора не было. Иначе трибунал и СИЗО».

Наверное, не все такие, но я говорю о парне, с которым общалась лично. И у него же мы спросили насчет эвакуации. Сегодня еще нет, говорит, а завтра уже можете идти. Хоть куда-то вырваться… У меня сестра в Таганроге живет, и мы очень длинным кружным путем добирались потом от нее через Польшу в Израиль.

На следующий день снова пошли выяснять, есть ли все-таки эвакуация, потому что зря тащить 9-летнего ребенка и 78-летнюю старушку (бабушка Ани) по трупам, по разваленным улицам, через остовы домов не хотелось. Сказали, что будут автобусы. Куда? В Россию, без подробностей.

19 марта мы положили в рюкзаки воду, остатки еды, кофту ребенку переодеть. Наша семья — вчетвером, Аня с родителями, бабушкой и тремя сестрами ее отца — всего десять человек. Патруль на каждом перекрестке, и к каждому надо было подойти, сказать, куда идешь. Это просто кошмар, завалы на дорогах, по тротуарам вообще не пройти, ребенку закрывала глаза, потому что лежали трупы вокруг.

Увозили в Россию, даже город не называли

Мы шли 10 километров от дома до блокпоста в Старом Крыму, где стояли автобусы у АЗС. Один из таких автобусов нас и увез — сказали в Россию, даже город не назвали. Ближе к границе появилась связь, я позвонила сестре в Таганрог, сказала, что едем.

Нас везли по уже захваченной территории, везде посты ДНР, в автобусе сидел военный. Другой военный заходил, смотрел, долго не задерживали, это ведь их автобусы. Но те, кто выезжал позже, проходил очень долгую фильтрацию. А на тот момент Мариуполь еще не полностью оккупировали, хотя центр и запад города уже был под русскими. И они решили по-быстрому людей вывезти.

Дети три недели не видели хлеба. Когда приехали в Володарское, сутки в музыкальной школе ночевали, там дали кашу и хлеб. И мой младший схватил ломоть: «Хлеб!». Кусочек съел и говорит, я собой возьму, потом доем.

Простояли 8 часов на границе Украины с Россией, допрашивали, кто, откуда, кто стрелял, за кого вы, что видели. У мужа и сына телефоны проверяли, а я, когда увидела, что людей с телефонами выводят, все фото удалила — там много было. Разрушенные здания, мертвые тела, разбитая техника.

У нас с Антоном температура была, мы в автобусе остались сидеть. Только спросили у нас, кто стрелял, я ответила, что не видела, бесполезно что-то доказывать… Сказала, мол, жили в частном секторе, прятались. А муж ляпнул, что стреляли все, и у него процесс затянулся — продержали часов шесть, «почему ты решил, что это Россия, мы пришли вас защитить» и т.п. Выясняли, почему мы не хотим ехать дальше, куда направляемся. Сказали, что к сестре. Она вас всех примет? Да, отвечаем.
В общем, приехали мы в девять утра, и только в пять вечера вышли к сестре — она нас встретила на границе на двух машинах. А вообще наш автобус поехал, знаете куда? В Астрахань.

Таганрог — это Мариуполь 20 лет назад

Уже в Таганроге умылись и вышли с мужем в город воздухом подышать. Мы хоть и в частном секторе жили, но во двор почти не выходили из-за обстрелов, ребенок вообще сидел как в норе, знал, как падать, если начинается обстрел. На пять минут в день его выводили, и сразу назад.

Поэтому очень хотелось пройтись. И муж говорит — давай кофе выпьем. А надо сказать, что Таганрог — это Мариуполь 20 лет назад. Разбитые дороги, газеты с лотков… Стали искать где выпить кофе — не нашли, хотя сестра живет почти в центре. В общем, все закрыто, только в одном магазине увидели кофе-машину. Дали продавщице крупную купюру (сестра дала), а у нее сдачи нет. Упросила ее, сделайте кофе, пожалуйста, мы очень долго ехали. Она спрашивает, а откуда ехали? Из Мариуполя, — отвечаю. У нее глаза на лоб полезли: «Ой, а правда, что там у вас секретные лаборатории были?». Женщине лет 50 примерно, признается, мол, смотрю по телевизору, понимаю, что вроде как бред, но верить начала…

Моя сестра в органах работает, судебный пристав, понимает, что к чему. Если вдруг призовут, говорит, просто соберу рюкзак, сына под мышку и только меня и видели.

Вообще, с кем мы в России общались, почти все понимают, некоторые признаются, что им стыдно. Хотя многие знакомые, даже наши друзья, уехавшие в 2014-м, верят, что Украина виновата. Они выходцы из Мариуполя, сейчас живут в Новосибирске — муж, жена и трое детей. А родители мужа остались в Мариуполе, жили недалеко от нас. И 19-го, перед отъездом, Сергей с Сашей пошли к ним — предупредить об эвакуации. Увидели разбитый дом — прямое попадание снаряда, отца убило, а маму контузило. Старушка без сознания, эвакуировать ее нельзя было... В России сразу связались с Новосибирском, сообщили, что произошло. Они смогли вывезти маму при помощи знакомых МЧС-ников из Донецка. Но даже сейчас Россию ни в чем не винят. Я писала, что губит авиация, ночью истребители летают так, что уши закладывает — нет, говорят, Россия не бомбит, быть такого не может. Мы знакомы тысячу лет, всегда друг другу доверяли, а сейчас, не верят категорически…

Не планировали брать деньги у того, кто в нас стрелял

Муж предлагал еще несколько дней посидеть в Таганроге, но я больше не могла. Часть Семья Ани улетела в Грузию, а оттуда в Испанию.

А мы отправились в Ростов, потом поездом на Питер, выбирали максимально безопасный автобусный путь (Эстония, Литва, Латвия, Польша), через Беларусь не рискнули.

На границе с Эстонией простояли почти сутки, очень сложно нас выпускали в Европу. Почему покидаем Россию, почему не оформили помощь от Путина (10 000 рублей на человека), и т.д. и т. п. Сестра не советовала оформлять помощь, чтобы не возникло проблем при пересечении границы. Да мы и не планировали брать деньги у того, кто в нас стрелял.

Но на границе все равно пытались выяснить, кто в нас стрелял, почему не хотим остаться… В здании таможни Антон просто уснул стоя, облокотившись на меня. Я его тормошу — начинает плакать, мы оба с температурой — у меня вообще под 40, у ребенка — 38,5, очень сильно простыли в подвале. Я говорю: «Девушка, очень вас прошу, можете ребенка хотя бы пропустить, чтобы он сел». И слышу: «Подождите, сейчас его допрошу и пойдете». «Так он же спит», — пытаюсь возразить. Она поднимает голову: «Действительно, спит. Так разбудите». Стала расспрашивать, куда ты едешь? В Польшу. Я его научила, чтобы говорил, что едет к сестре мамы, хотя у меня там просто подруга живет. По билетам конечный пункт назначения был Варшава. «А как зовут сестру, а может, вы вернетесь», — спрашивает пограничница. «Я не знаю, родители решат», — отвечает сын. Просто издевательство.

Пока не нашла свое место под солнцем

Предварительно мы созвонились с девочками из киевского «Сохнута», поэтому в Варшаве нас уже ждали. Вообще, в Еврейском агентстве очень помогли, особенно, глава представительства в Питере, которая приняла нас в Варшаве. Да и все сотрудники прям очень-очень за нас были. Старались помочь, чем могли. У нас вещей не было от слова совсем. Принесли, чтобы мы оделись по погоде. Да и советом, и просто добрым словом. На этом тернистая часть пути закончилась. В Польше прошли консульскую проверку и прилетели сюда.

Три недели жили в гостинице, потом сняли квартиру, начали новую жизнь. Люди добрые, открытые, одна молодая семья очень нам помогла — документы перевели, с жильем подсказали. Но если говорить о бюрократии, то в Украине попроще было. Я пытаюсь выяснить, могу ли заняться кондитерским бизнесом. Стучала во все двери, билась, очень сложно здесь это происходит. Пока были в Варшаве, общались с представителями из Иерусалима, все обещали содействие. Когда сюда прилетели, говорили: да-да-да. Причем, мы летели в одном самолете с министром абсорбции, и я лично разговаривала с Пниной. Она рассказывала, что можно взять ссуду и т.п. Но толком ничего не движется… Сейчас учу иврит, надо знать язык, на котором буду вести бизнес. А пока устроилась воспитателем в частный детский сад.

Поддерживаю связь с Мариуполем, звонила клиентка, говорит, дождями размываются захоронения и ужасный запах стоит, особенно в многоэтажках, где во дворах хоронили, на тротуарах, в палисадниках. Просто везде могилы, и в некоторых местах полуразложившиеся трупы видны.

Мне 43 года, когда живешь в своем городе, к этому возрасту у тебя много знакомых, широкий круг общения, а тут пока не нашла свое место под солнцем. Но, если позвоните года через два, надеюсь, ответ будет другим.