На второй день войны в Анатевке жена спустилась в убежище с детьми — а там холодно, дети кричат, по Житомирской трассе постоянно шла какая-то военная техника — украинская ли, русская, черт его знает…
В воскресенье утром раввин Моше Асман спросил, кто может организовать эвакуационную колонну, и Шура (моя жена) за это взялась. Составила список семей с машинами и тех, у кого осталось место для дополнительных пассажиров. Всего вышло 17 авто и два автобуса. Сразу возникла проблема: не хватало водителя с правами категории D, позволяющими водить автобус. Совершенно случайно среди нас оказался гражданин США, у которого был обратный билет на 24-е — он просто не успел улететь. И, о чудо, у этого американца оказались такие права — благодаря ему удалось вывезти десятки людей. По предложению рава Асмана перед отъездом заложили здание иешивы, потом всем раздали по багету, и колонна с полицейским сопровождением двинулась в путь. Пришлось оставить кучу вещей — кресло для младенца, например. Долго спорили брать ли скрипку, на которой играет сестра Шуры. В результате ехали на типично «еврейском» автомобиле — с бабушкой, скрипкой, а в багажнике завалялся томик «Белой гвардии» Булгакова.
Французский выбор
Условие было одно — до границы не останавливаемся. Ехали мы часов десять, причем за рулем сидела жена, я автомобиль не вожу. Параллельно на ходу ей приходилось кормить ребенка грудью.
На границе с Молдовой мы оказались практически ночью. Пограничники попросили Шуру выйти, а предчувствия у нее после изнурительной дороги были нехорошие. «Давайте за угол зайдем», — предложил человек в погонах. Мы, грешным делом, подумали, что деньги вымогать будет, а там — гора памперсов, влажных салфеток и т.д. «Если что-то нужно, берите, пожалуйста».
Все отели в Кишиневе были забиты, и волонтеры отправили нас в Бельцы, где поселили в двух домах. Хозяева — баптисты — фантастические ребята. Сутки мы приходили в себя, а потом уступили место следующей партии беженцев. А нас подхватили другие молдаване, ехавшие в Румынию (в одну машину, напомню, все не вмещались). Чудесные люди, но по дороге завели разговор о том, что «не все так однозначно». «А если на Молдову нападут, — конечно, сдадимся, — говорят, — разве мы можем сопротивляться».
В Румынии нас встретила молодая супружеская пара — оставили нам свою большую квартиру, а сами ушли к друзьям. Мама и бабушка жены решили осесть в Германии, а моя сестра полетела к сыну, живущему в Швеции.
Нас же все тянули в разные стороны — в Эстонию (там живет мой брат), Израиль, Германию. Но пока нужно было где-то провести шабат, и Бейт-Хабад снял нам номер в одном из отелей города Клуж-Напока. Там и произошла ключевая для нас встреча. Местный университет славится факультетом ветеринарии, куда приезжает учиться еврейская молодежь, причем, мальчики преимущественно из Израиля, а девочки — из Франции. В тот шабат за одним столом с моей женой в Бейт-Хабаде оказалась парижанка Карин, прилетевшая к своей дочери-студентке. Удивительно отзывчивый человек, на следующий день она вдруг говорит, мол, для такой большой семьи нужна община, школа для детей и т.п. Надумаете в Париж — помогу, чем смогу.
Это был самый экзотический и не очень рациональный вариант, но… мы решили попробовать.