23 февраля — мой день рождения, 66 лет мне исполнилось. Отпраздновали, а утром 24-го собираюсь на работу (я воспитатель и репетитор), но вижу сообщение от учительницы: «Бережіть дітей. Школа закрита. Війна».

В первый же день город начали бомбить, и дорога, по которой я ездила к ученику, оказалась разбита.

Прятались в погребе

Все магазины и аптеки вскоре закрылись, но, поскольку накануне отмечали мой день рождения — еда оставалась.

Перебралась к знакомым, жившим близ вокзала. Когда ревели сирены, прятались в погребе, на улицу почти не выходили.

Дочь у меня в Венгрии живет, 2 марта она договорилась с таксистом — он отвез на Киевский вокзал — прошли, наверное, с десяток блокпостов на взорванных дорогах и при постоянных налетах.

На вокзале людей миллион — непонятно, что дальше. В 11 утра стали подавать поезда. Вагон до Чопа, в который я собиралась сесть, был занят малышами из детдома и иностранными гражданами. Полиция создала коридор, никого не пропускали.

Потом влезла в какой-то поезд, который, как выяснилось, шел до Каменец-Подольского. Плацкартный вагон, забит полностью, по 3-4 человека на полке. Правда, водой делились и едой, но условия — сами понимаете. Вышла в Хмельницком, пересела на поезд до Тернополя — ехала стоя, а потом даже сесть удалось, и волонтерам спасибо — накормили. В город приехали за полночь, народу там тоже тьма, но волонтеры предлагают помощь, еду.

Поезд на Чоп должны были подать в 3 ночи, по факту он пришел в 6 утра. Холодно, скользко. Все вывалили на перрон, а двери не открывают. Я с небольшим рюкзачком подошла к какому-то вагону. Вышла проводница: «Нікого не пущу, бо в мене люди сплять». Тогда я стала на подножку: «Ну, пожалуйста». Она спрашивает: «Вы одна? Ну, заходьте». Так я села, а вскоре одна женщина выходит из купе: «Хотите на вторую полку?».

Я легла и моментально заснула. Проснулась во Львове, одни пассажиры вышли, зашли другие — полный вагон. В Чопе встретили волонтеры, накормили, дали бесплатный билет на Захонь. Оттуда уже добралась до Будапешта, где встретила вся семья — дети, внуки. У дочки живу, хожу на митинги в поддержку Украины, волонтерю — помогаю вещи сортировать, еду готовлю…

В родительский дом бомба попала

В Ирпене почти 80% зданий разрушено, все школы, больница, поликлиника, объекты гражданской инфраструктуры — города просто нет. В родительский дом попала бомба, к родственникам в многоэтажку прилетело, во двор знакомого сразу три снаряда легли. Да и мой дом разрушен, на втором этаже престарелых соседей расстреляли, а у меня русские просто в квартире хорошо порылись.

Один мой родственник погиб в теробороне, и еще несколько земляков убили, которых я знала лично. К слову, невестка моя тоже в территориальной обороне была, даже медаль получила.

Вместо послесловия. Февраль 2023 года

В сентябре прошлого года я вернулась в Украину, но жить негде, поэтому перевезла вещи к подружке в сарай, и через месяц снова уехала в Будапешт. Тяжелый был месяц — много ходила по разрушенному городу, даже видео небольшое записала. Смотрю иногда — поплакать…

Многие друзья и родственники в той же ситуации. Из членов общины разбомбило дом у Ирины Анисенковой, а у ее мамы (она в Буче живет) побывали рашисты — нагадили и вещи украли.

Вместе с тем, многие, выехавшие в эвакуацию — вернулись. В целом, община потеряла примерно 15% прихожан. Но это лукавые цифры — люди приезжают и уезжают, в Ирпене часто отключают свет, электричество.
Тем, кому есть, где переждать — пока не возвращаются. Я вот у дочери на шее сижу, украинская пенсия — 2200 грн, на работу здесь не берут — возраст. К ней еще приехали люди из Ирпеня — семь человек нас всего.

Стараюсь помогать общине, чем могу — координирую волонтеров, которые развозят продукты и вещи. И езжу в Ирпень ненадолго. Община продолжает работать, у нас два председателя — я и Ирина Кайгородова — она выезжала в Израиль, но вернулась. Человек 30 собирается по большим праздникам — сложно, конечно, поскольку электричество отключают… Один раз пришли, свет погас, а наш общинный центр находится в цокольном помещении. Свечки зажгли, но окон нет, дышать тяжело, люди пожилые, в общем, молитву прочитали, сделали кидуш и разошлись. Но крупные общины нас поддерживают — Житомир, Днепр.

Возвращаться пока жутковато, хотя мне звонят ежедневно подружки — уже привыкли к сиренам, ходят по улицам, не обращая внимания на тревоги. Но неизвестно ведь, где упадет и когда. О своей сентябрьской поездке вспоминаю с содроганием. Сейчас, когда приезжаю, стараюсь не ходить по улицам — праздник провела, и назад.