24-го проснулись часов в пять утра от того, что затрясся дом. Очень испугалась, начала плакать, разбудила ребенка криком — такое со мной впервые. К войне мы не готовились, поэтому никаких особых закупок не делали.

28 дней не прекращали бомбить

Живем мы в пригороде, когда вышли в магазин и увидели колонны танков — стало страшно… Хотя была надежда, что неделя-другая, и все закончится.

А потом начали бомбить — 28 дней вообще не прекращали — днем и ночью все виды снарядов и бомб на нас летели. Поначалу спускались с ребенком в погреб, спали в одежде, но все равно такой холод стоял, что недолго заболеть.

Поэтому перебрались в коридор и сидели там сутками. Наш дом более или менее уцелел. Окна, конечно, вылетели, потолок посыпался, но по сравнению с тем, у кого жилье сровняло с землей — терпимо, подлежит ремонту.

А вот соседние деревни полностью выжгли — Киенку, Заречную — это ближайшие пригороды Чернигова. Постепенно стали различать, что летит и откуда. Когда свет и вода пропали — терпели, но как газ отключили — отправились в город к друзьям.

В Чернигове полегче было, если не считать ночных авианалетов. Но всяко лучше, чем у нас, где просто над головой летали снаряды и горели соседние дома с людьми.

В очереди стояли по четыре часа за продуктами, кто-то за хлебом, другие — за мясом и т.д. Волонтеры помогли с лекарствами от давления для мамы. Соседи соорудили какие-то буржуйки и на них еду готовили.

Ни связи, ни Интернета — полная изоляция. Однажды муж пошел в 9 утра занять очередь за хлебом, а тут по радио сообщили, что в Чернигове бомба угодила в одну из таких очередей — 13 человек погибли. Но где именно — непонятно, я поседела, пока муж не вернулся в час дня. Это в моем родном районе случилось, где квартира родителей.

В паре кварталов от нас жил знакомый — одинокий мужчина, прилетел снаряд — сгорел дом и он вместе с ним. Через дом от него тоже прилетело — оторвало пальцы человеку. У мужа приятель был, с которым он в футбол играл. Они с женой и семилетним сыном выехали в село за город, попали в плен, а потом тела расстрелянные нашли…

Хочется перейти на украинский

Гостиницу у нас разбомбило, кондитерскую фабрику — мы тогда на кухне сидели, стеклопакеты аж выгнулись от ударной волны. На школу, где моя сестра готовила еду для солдат, тоже бомбу сбросили.

Родственники мужа жили в Ивановке — это по киевской трассе, они в оккупации оказались. Россияне их просто из дома выгнали с ребенком в подвал. Когда солдаты ушли, оказалось, что выгребли все — от вилок до трусов и последнего носка. И это еще повезло, местные рассказывали, что расстреливали женщин и детей, пытавшихся выбраться.

И бабушка моя, и прабабушка говорили по-русски, но сегодня ненависть в душе такая, что хочется перейти на украинский. Одна приятельница из Москвы звонила в начале войны — плакала, мол, хотите, приезжайте к нам. Я посмеялась — лучше застрелюсь, чем поеду в Россию.

А из Чернигова мы 4 апреля выехали, хотели раньше, но сначала машина сломалась, а потом друзья дали авто, и как раз в этот день взорвали автомобильный мост. Пришлось вернуться и ждать пока откроют старую дорогу на Киев. Как-то вырулили по металлическим настилам на месте разбитых мостов.

Вместо послесловия. 10 месяцев спустя

В конце апреля я эвакуировалась с дочкой в Румынию, а оттуда в Израиль. Нас хорошо приняли в городке Ноф а-Галиль, где мы быстро нашли новых друзей, по иронии судьбы, в основном из России. Когда в гостинице увидела вокруг себя репатриантов из РФ — отнеслась настороженно, но, как выяснилось, они тоже меня боялись (некоторым было стыдно, даже боялись признаться, что они из России). Теперь все в прошлом, мы все израильтяне!

Окончила ульпан «алеф», устраиваюсь на работу. Дочку в школе встретили очень тепло, узнав, что она играет на гитаре — подарили инструмент. В июне ЕА «Сохнут» помог вывести маму, которая с трудом передвигается. Она тоже очень довольна, хотя иногда плачет, вспоминая обстрелы и ужас, который ей пришлось пережить.